Ранним утром 24 февраля президент России Владимир Путин объявил о так называемой "военной спецоперации" на территории Донбасса. Жители Сибири и Дальнего Востока ответили на это антивоенными акциями протеста, которые завершились задержаниями.
Жители приграничных районов Украины проснулись от звуков выстрелов и залпов артиллерийского огня российской армии. Взрывы были также слышны в Киеве и Харькове, которые не входят в зону "ЛНР" и "ДНР". Местные жители начали покидать города, а также искать бомбоубежища.
К вечеру по всей России начались акции в поддержку Украины и против войны, на них задержали более 150 человек, сообщает "ОВД-Инфо" (признан российскими властями "иноагентом").
В Новосибирске акция протеста на площади Ленина закончилась антивоенным шествием по центральной улице под лозунгом "Нет войне". Полиция задержала не менее пятерых человек: только одного из них, Андрея Кайгородцева, оставили в отделе на ночь, ему вменяют повторное нарушение законодательства о митингах.
Полиция также задерживала активистов в Иркутске, Омске, Томске, Красноярске. В общей сложности в регионах Сибири и Дальнего Востока было задержано по меньшей мере 23 человека.
Сибирь.Реалии поговорили с жителями Сибири, чьи родственники и друзья остаются в Украине во время вторжения России. Они рассказали, как встретили утро 24 февраля и почему выступают против введения войск в соседнее государство.
"Город бомбят"
Анастасия Корсакова, экс-глава штаба Навального в Красноярске (признан экстремистской организацией):
– У меня в Киеве живет двоюродный брат с семьей. Первое, что я сделала утром, когда прочитала новости, – написала им. Мало ли, фейки распространяют. Они сказали, что проснулись рано утром, часов в пять, от звуков взрывов. Причем, как я поняла, родственники живут недалеко от аэропорта и военной базы, поэтому у них это все было рядом.
Пробки в Киеве
В родительских чатах сообщили, что введено военное положение, город бомбят. Все учреждения, естественно, не работают, воют сирены. Город весь стоит в пробках, потому что многие хотят уехать на личном транспорте за пределы [Киева].
Близкие мне сказали прямо так: "Нам страшно, молитесь за нас". Могу только представить, в каком ужасе все находятся. Моя родственница ищет бомбоубежище, чтобы с двумя дочками как-то переждать, – это все происходит в 2022 году, в XXI веке! Такого не должно быть, мы все-таки живем не в обществе, которое было восемьдесят лет назад.
Анастасия Корсакова
Мне кажется, все адекватные люди оценивают [конфликт между Россией и Украиной] с негативной точки зрения. Но заходя в комментарии под твиты [Владимира] Соловьёва, я удивляюсь, сколько людей поддерживают все, что происходит.
Мои знакомые в шоке, все не до конца верят, что Россия напала на Украину – как бы они [власти] не называли это "миротворческими военными действиями".
Мне сейчас ничего нельзя делать, что связано с критикой Путина или его действий, – я могу в любой момент из свидетелей уголовного дела [о штабах Навального] переквалифицироваться в соучастника. Но сейчас молчать невозможно. Естественно, ты пишешь это в соцсетях.
Сейчас я понимаю, что уехать из России, хотя бы на несколько месяцев, – неплохая идея. Сегодня Путин решил бомбить Украину, а завтра ему взбредет в голову закрыть все границы. Возьмет и сделает. Кто ему помешает?
"Зачем война?"
Лиза, журналист, Новосибирск:
– Я несколько часов в ступоре была и пыталась просто осмыслить. Ну, как это так-то, война? Почему война, зачем война? Почему сейчас? Я своих родственников не видела с 2019 года из-за пандемии. Сначала просто не пускали, потом было совершенно непонятно, пускают они или нет и кого, потом эти дурацкие карантины длиной во весь мой отпуск, так что не было даже смысла куда-то ехать. А теперь это вот.
Я уже пропустила похороны бабушки. Я не смогла приехать на юбилей деда в Киев, когда ему исполнилось 90. В апреле ему будет 92, и теперь меня пугает, что я просто больше никогда его не увижу. Или бабушку, которая одна, без нас, живёт в Борисполе. Или, опять же, тётю, у которой диагностировали рак. Или племянников. Или друзей. И действительно, совершенно непонятно, как поддержать их всех. Потому что тебя никто ни о чём не спросил, но ты всё равно – агрессор. Ну, типа россиянин же. Тяжело, короче. И от невозможности как-то помочь, и от этого груза вины, хотя ни я, ни кто-либо из моего окружения этого не хотели.
Когда я дозвонилась до бабушки, первое, что она сказала: "У нас тут война, ты знаешь?" Моя более радикальная крёстная написала маме, что мы (мы!) напали на Украину. Киевские друзья рассказали, что проснулись в пять утра от взрывов. Одна из подруг говорит, что сначала ничего не поняла, думала, это на соседней стройке. Другая рассказала про сбитый в районе аэропорта беспилотник – это и в новостях было. Сестра написала, что у них было слышно самолёты и взрывы.
Такого не должно быть, мы все-таки живем не в обществе, которое было восемьдесят лет назад
И теперь для понимания: первая подруга живёт на Поздняках, это бориспольское направление, но примерно в 30 километрах от самого Борисполя. Другая подруга живёт в Борисполе, от неё можно пешком дойти до аэропорта. Сестра живёт в районе Виноградаря – это вообще противоположная часть Киева. То есть бахало везде.
Я не справляюсь. Вот прям не вывожу, правда. Работать не могу весь день – как это у других получается, вообще не представляю. Про покупку билетов я думала, когда иноагентами стали массово признавать моих друзей, знакомых и коллег – тогда да. А сейчас... Ну, куплю я билеты, дальше-то что? Всё равно семья частично в Киеве, частично здесь. Мне не по силам всех вывезти, я же не Ротенберг и не Тимченко (хотя и им теперь не по силам, ха-ха). И в ситуации, когда стоит выбор уехать самой или остаться со своими, я выбираю остаться со своими.
Опять же, кто-то должен будет всё это разгребать, когда это всё закончится. Я сегодня со своими экспертами разговаривала, они считают, что [конфликт] закончится быстро. Я надеюсь только, что ещё и с минимальными потерями. Хрен с ним, с железным занавесом, если такова цена минимизации смертей, вот честно.
Смотри также Путин: операция против Украины - "вынужденная мера""Если не разбомбят, ждем"
Сергей Г., банковский работник, Новосибирск:
– В Харькове живут мои друзья, мы познакомились в Хакасии, я и они – путешественники. С тех пор мы виделись и в Новосибирске, и у них в Украине. У нас всегда теплая, дружественная во всех смыслах связь.
Сейчас ты сначала читаешь список городов, в которых происходит что-то не очень хорошее, а потом пишешь им что-то приободряющее, разговариваешь на отвлеченные темы, спрашиваешь, как дела. "Пока нормально. Если не разбомбят, ждем с распростертыми объятиями". Напрямую [военные действия] мы не обсуждаем – не хочется, как будто и не надо.
Как-то грустно, гневно, стыдно, что моя страна внедряется, вмешивается в их жизнь. Весь день ты просто живешь в какой-то апатии, не думаешь о работе, своих делах. Хочешь просто быть рядом, обниматься и не думать, что есть что-то плохое.
Конечно, не могу сказать, что [вторжение] было неожиданным. Каждое утро ты обновляешь твиттер и видишь короткие [записи]. Самые плохие новости – самые короткие, умещаются в одну строчку. Какой-нибудь друг напишет в личку: "****** [Все плохо]". Ты не ошеломлен: к этому все шло, и вот настало.
Ты пишешь друзьям и знакомым из Украины, признаешься им в своей любви. Я был в Харькове, Киеве, Полтаве, и я хочу иметь возможность снова прогуляться там, с кем-то увидеться, познакомиться, обняться.
Многие [из моего окружения] понимают, что мы [власти России] творим какую-то чушь, но не пытаются понять, из-за чего это происходит. Другие вникают, конечно же, смотря наши любимые государственные телеканалы, и будут вечером с красным лицом кричать за семейным столом о том, какие мы молодцы. Адекватная часть, я ее так назову, так же, как и я, молчит и испытывает те же эмоции. Общее настроение, конечно же, негативное.
Изабель, студентка, Новосибирск:
– Я на связи с отцом и двоюродной сестрой [которые живут в Киеве]. Информации именно от родственников очень мало. С 2014 года говорить через телефон или мессенджеры о политике стало очень трудно, потому что есть страх, что власти так или иначе могут это прослушивать или просматривать. Не хотелось подставлять родственников с Украины, а им – нас.
Женщина с ребенком прячется от обстрелов в подземном метро, Киев, 24 февраля 2022 года
Когда 21 февраля Владимир Владимирович сказал, что “ДНР” и “ЛНР” теперь независимые республики, естественно, начались переживания. Я общалась с двоюродной сестрой – конечно, не обошлось без того, что Путин плохой человек и так далее. С этого момента разговоры о политике перестали между собой цензурироваться. Ожидалось много вариантов развития событий, был страх, но когда не известно, к чему это приведет, было как-то поспокойнее.
Сегодня моя сестра проснулась в пять утра от взрывов, как и практически все, кто живет в Украине. Она находится в безопасности, но ей очень страшно и обидно, что мы, русский народ, ничего не делаем, чтобы остановить Путина. Она подчеркивает, что мы не должны замалчивать это и что все слова поддержки не имеют той силы, которую мы могли бы сделать, если бы пошли против действующей власти.
Когда я общалась с отцом, он сказал, что был в безопасности, но каких-то развернутых комментариев нет, поскольку там свои проблемы.
Хочешь просто быть рядом, обниматься и не думать, что есть что-то плохое
Граждане Украины говорят, что россияне должны пойти против своей власти, поскольку те же Казахстан, Беларусь шли, и у них тоже была эта история. И создается впечатление, что мы своим молчанием даем согласие на все то, что происходит, хотя это на самом деле не так.
Когда были январские митинги в поддержку Алексея Навального, это не закончилось ничем – его посадили, а наше мнение не услышали. Если мы выйдем на митинги и в этот раз, скажем, что мы против, есть вариант, что нас снова не услышат, а ведь это самое главное – чтобы нас услышали и чтобы прекратились военные действия.
Очень страшно сейчас находиться в России, поскольку для всего мира это страна-агрессор. Пару минут назад я увидела новость, что Евросоюз [может] отменить визы [для россиян]. Это напоминает что-то похожее на “железный занавес”.
Поскольку в моем окружении нет людей, у которых родственники или друзья в Украине, то они смотрят [на конфликт] с точки зрения того, что они потеряют из-за санкций, а не то, что происходит беспредел. Хотя я уверена, что сейчас они начинают понимать, что это гораздо серьезнее, чем может показаться.
"Они будут искать бомбоубежище"
Александра Т., менеджер в сфере культуры, Москва:
– Я живу в Москве, уехала [из Новосибирска] на учебу в магистратуре, уже год работаю здесь. В Москве я вышла замуж, мой муж – украинец. Поэтому сегодня половина ночи прошла в состоянии ожидания. Я заснула на несколько часов, в шесть утра муж разбудил фразой: "Просыпайся! Война началась, все началось". Я до последнего не верила, что это случится, и не понимала, что происходит.
Мы с мужем не обсуждали всерьез вероятность войны. Ну, правда. Мне кажется, все гнали от себя эту мысль и не хотели в это верить, закрывали глаза.
Под Киевом живет мой дедушка, этнический украинец. Он уехал в Украину из Сибири, где прожил всю жизнь, работал инженером. Периодически мы встречаемся, он приезжает, но, конечно, после 2014 года мы видимся разве что за пределами Украины.
Я читала новости, не понимала, что происходит. Сначала у меня было ощущение, что этого не может быть, что это какой-то ночной кошмар. Что вообще происходит? Мне казалось, что как будто это [касается] только "ДНР" и "ЛНР" – что тоже само по себе плохо, – а потом появились страшные видео обстрелов, которые российское Минобороны старается выставить как фейк. Но мне кажется, за последнюю неделю мы поняли, чего стоят слова Минобороны России.
Я начала звонить дедушке, узнавать, что происходит. Он спал. Я объясняла: "Доброе утро, кажется, мы вас бомбим". Он сначала мне не поверил: "Ложись спать. Это все ерунда". Потом он посмотрел новости, перезвонил: сказал, что они будут искать бомбоубежище.
Не очень понятно, как вообще покинуть [Киев]: дедушке 75 лет, у него нет машины, с деньгами тоже не очень понятно что. Сейчас мы не можем перевести ему деньги. Я не понимаю, что делать. Надеюсь, что место, где он живет, обойдут стороной бомбы – я не думала, что буду всерьез это говорить, это какой-то сюр.
Очень ужасно. Я испытываю глубочайший гнев. Я чувствую, что мы в заложниках. Мне очень стыдно за это. Я много времени провела в Украине, она всегда была гостеприимной, прекрасной страной и, тем не менее, чужой. Она всегда была независимой – и для меня чудовищно то, что мы делаем.
"Публикуйте то, что Путин прав"
Айсура (имя изменено по просьбе героини), Горно-Алтайск:
– Мой старший брат [как российский военнослужащий] в течение месяца находится в двадцати километрах от границы с Украиной. Я узнала, что начинается военная операция, через телеграм-каналы, сторис [Ильи] Варламова. В это время я ехала в такси на работу.
Я уже успела поплакать, потому что, в принципе, было очень страшно. Я наблюдала за ситуацией в течение недели. Я прекрасно помню фильм “Иди и смотри”. Понимаю, что не стоит проецировать это на современные реалии, но ассоциации с войной у меня именно такие.
Брат звонил маме, сказал, что все нормально – просто все сидят на месте с автоматами в руках. Обсудить происходящее с ним у меня нет никакой возможности, потому что у них элементарно нет связи, им приходится уходить за много километров, чтобы позвонить.
Украина всегда была независимой – чудовищно то, что мы делаем
Я к конфликту между Россией и Украиной отношусь негативно. Мне очень страшно, я очень переживаю за своих близких, за свою "тринадцатую зарплату". У нас в городе развернуты пункты сбора вещей, предметов первой необходимости [для эвакуированных из "ЛДНР"], я к этому отношусь нормально: ну что теперь?
Немного странно, что молодежному центру Горно-Алтайска, “Молодой гвардии Единой России”, центру молодежной политики сверху поступают приказы: публикуйте то, что Путин прав, цитаты депутатов. Их заставляют это делать, и ты понимаешь, что в такой уже гнилой системе. От этого становится очень тяжело.
Мне кажется, “молодогвардейцы” не понимают трагичности всей ситуации, не осознают, какие решения принял президент и какие будут последствия, потому что они еще дети.
Мой супруг тоже относится к этой ситуации очень негативно. Как только повезут цинковые гробы в Россию, это будет, мне кажется, крах всего. Тяжело терять людей, близких, рассматривать их как пушечное мясо.
Хочется жить, путешествовать, мечтать, творить, а в итоге просто не можешь спланировать завтрашний день, не знаешь, что нас там будет ждать.