"Бросают на убой". Этнограф Раджана Дугар-Де Понте о мобилизации бурят

На рубеже XIX–XX веков жил в Бурятии провидец Барнашхэ, в Алари на западе бурятского ареала его называли Гурсэб. Ходил он из улуса в улус, и обошёл всю бурятскую землю от Алари на западе до Аги на востоке. Многие из пророчеств Барнашхэ сбылись – революция, убийство каторжниками белого царя, коллективизация, кровопролитная война, которая продлится четыре года, железные электрические провода, железные повозки на земле и железные птицы в небе... Были у него и эсхатологические пророчества, касавшиеся судьбы бурятского народа. Барнашхэ-Гурсэб предсказывал три волны исхода бурят в Монголию: по его словам, благоприятная судьба ждала первую волну переселенцев. "Они смогут устроиться на новой земле", – говорил он, "и помогут тем, кто придет следом". А последние будут уходить, "опираясь на посохи и держась за конские хвосты и стремена всадников..."

Мама говорила, что Гурсэб предсказывал: третью волну бурят в Монголии встретят огнем и железом. Можно сказать, что все это уже случилось – откочёвки в Монголию с приграничных территорий происходили до революции довольно часто. Буряты мигрировали в Монголию и во времена присоединения региона к России в XVII веке. Но формирование основного бурятского этнического анклава в Монголии произошло в результате массового переселения в конце XIX – первой трети XX века.

Вторая волна бурят–переселенцев бежала от революции и ражданской войны со всем скарбом и скотом. Третья волна уходила от советской власти, и там их действительно "встретили огнем" - в 1937 году, советская марионетка Хорлогийн Чойбалсан, выполняя распоряжение кремлёвских хозяев, начал широкомасштабные репрессии против всего бурятского населения, которое было скопом объявлено проводниками враждебной прояпонской идеологии. По всем признакам репрессии носили характер этнических чисток: исследователи приводят ужасающую цифру – от репрессий пострадало до 90% мужского населения бурятского происхождения.

Эту кампанию начали с видного партийного государственного деятеля МНР, бурята по национальности Лхумбэ. "Дело Лхумбэ" тогда носило громкое название – "Разоблачение убежавших "белогвардейцев" от Октябрьской революции". Бывший премьер-министр Монголии этнический бурят Дашийн Бямбасүрен вспоминает такой эпизод: "Когда я был мальчишкой, в моем родном селе не было ни одного старого бурята. Их всех уничтожили, расстреляли, отправили на каторгу в Россию. В Дадал сомоне, например, в 1937 году забрали всех бурят, начиная с 17 лет. Когда летом наш айл хотел зарезать барана, звали мужчин-халхов из другого села. Я никогда не забуду, как женщины потом пели песни и плакали всю ночь".

Буряты не получили статуса репрессированного народа в СССР, потому что не подвергались массовой депортации, как калмыки, чеченцы, крымские татары... Однако под каток репрессий попали десятки тысяч бурят: по результатам переписи населения в 1926 году численность бурят в СССР составляла 237 501 человек. В 1920–30-е годы в результате коллективизации тысячи раскулаченных были сосланы на север Красноярского края, в Туруханскую тундру.

Александр Солженицын в книге "Архипелаг ГУЛАГ" писал, что в 1929 году из-за восстания было репрессировано и расстреляно 35 тысяч бурят-монголов. В ходе сталинских репрессий в 1937 году все высшее руководство Бурят-Монгольской АССР было расстреляно или сослано в концлагеря. Волна арестов накрыла тысячи граждан республики. Нет ни одной бурятской семьи, которая не потеряла бы своих близких, обвиненных по именным "бурятским" статьям – панмонголизм и шпионаж в пользу Японии.

Шаманы подверглись расшаманиванию, лам расстреливали или ссылали в ГУЛАГ, все монастыри на территории Бурятии были закрыты и разорены. Буддизм – единственная из мировых религий, которая официально прекратила свое существование в СССР к 1940 году. В результате, согласно переписи 1939 года, численность бурят сократилась по сравнению с 1926 годом до 224.719 человек. В 1959 году, через 14 лет после окончания Второй мировой войны, численность бурят поднялась лишь на 28 тысяч. Ради сравнения, численность русских в СССР неуклонно росла: в 1926 году она составляла 77.791.124 человек, а в 1939 году уже 99.591 .52, показав прирост в +28,02%.

Власть в России никогда не была заинтересована в том, чтобы буряты стали многочисленным, сильным и самодостаточным народом. Логика власти проста: чем меньше бурят проживает на стратегически важном участке Транссиба, на границе с Монголией и Китаем и по обе стороны озера Байкал, тем меньше беспокойств по поводу каких-либо поползновений на сепаратизм. Именно эти соображения стояли за решением о разделе Бурят-Монгольской республики на пять частей, когда 26 сентября 1937 года республика лишилась 40% своей территории. Именно поэтому репрессии в Бурят-Монголии коснулись в первую очередь бурят. Мама рассказывала, что в то время как из её маленького улуса в 1937–1938 годах "воронки" чуть не из каждого дома увозили арестованных, из соседних русских и украинских сел не забрали ни одного человека.

Все эти кровавые страницы истории моего многострадального народа встают перед глазами сегодня, после чтения душераздирающих сводок новостей с родины. Ночь с 21 на 22 сентября уже вошла в историю как судная. Только из Курумканского, Баргузинского, Еравнинского, Тункинского районов Бурятии и города Улан-Удэ мобилизовали за одну ночь 5.000 человек. В общем и целом пишут о 15.000 мобилизованных. И это только первый набор. Из родного села одного из активистов Бурятского национального демократического движения увезли всех парней. Забирали мужчин из небольших сел и деревень, откуда не убежишь и не спрячешься – это не миллионные русские города. Приходили среди ночи, выдергивали из постели и уводили от плачущих жен, матерей и детей.

Люди из соседнего Иркутска, Томской и Ленинградской областей пишут, что там признаков массовой мобилизации не наблюдается. В то же время в Иркутской области мобилизация разворачивается полным ходом именно в бурятском анклаве, в Усть-Ордынском бурятском округе. Также среди ночи разносили повестки в Агинском бурятском округе. Таким образом, частичная путинская мобилизация демонстрирует ту же избирательность в отношении мобилизуемых, что и репрессии 1930-х годов. Экс-редактор студенческого журнала DOXA Армен Арамян уже назвал непропорциональную мобилизацию в Якутии и Бурятии этническими чистками.

В статье "Буряты и русский мир" я писала о чудовищных потерях среди бурятских военных с начала войны в Украине. Уже тогда было ясно, что демографические последствия этих потерь для небольшого 460-тысячного народа будут катастрофическими. Что же нас ждёт теперь, после мобилизации?

Многие недоумевают, почему буряты молчат. Почему нет в Бурятии громких протестов, ведь речь идет о выживании народа? Дело в том, что все нечеловеческие испытания, которые выпали на долю моего народа за одну только первую половину XX века, не могли пройти бесследно для психики переживших их людей, которые, в свою очередь, передавали свои травмы следующим поколениям. Ужасы Гражданской войны, коллективизации, сталинского террора, огромные жертвы во время Второй мировой войны, насильственная ассимиляция, потеря родного языка...

А до этого – реквизиция 20 тысяч бурят на тыловые работы во время Первой мировой, когда тысячи из них погибли на русском Севере от непосильного труда в сырости и холоде, от цинги, туберкулеза, воспаления легких. К слову, мой дед со стороны отца был таким реквизированным, вернулся на родину глубоко больным, не дожил до сорока лет и умер, оставив сиротами троих детей. И все эти травмы всё ещё не изжиты, не отрефлексированы, не проработаны. Одна из реакций на травму – оцепенение. Именно это сейчас происходит с теми многими, кто молча идет на убой, с теми, кто опускает в бессилии руки и провожает своих близких на почти верную смерть. Это реакция обколотой новокаином кожи, потерявшей чувствительность к боли.

К счастью, это не единственная реакция народа на смертельную угрозу. Объявленная Владимира Путиным мобилизация вызвала ответную мобилизацию в многочисленной бурятской диаспоре. Антивоенные движения "Фонд свободная Бурятия" и "Азиаты России" работают дни и ночи напролет, чтобы обеспечить эвакуацию как можно большего числа людей в Монголию и Казахстан. Диаспора бурят в Нью-Йорке на протяжении нескольких дней пикетирует штаб-квартиру ООН с флагами Бурятии и лозунгами с требованием "прекратить геноцид бурят".

Бывший президент Монголии Цахиагийн Элбэгдорж после разговора с лидером Бурятского национального демократического движения Доржо Дугаровым выпустил видеообращение, в котором призвал Путина прекратить войну и заверил бурят, калмыков и тувинцев, которые хотят избежать мобилизации в том, что Монголия примет их с распростертыми объятиями и открытыми сердцами. Благодаря видеообращению, показанному по CNN, о непропорциональной мобилизации бурят и других этнических меньшинств заговорили в мировых СМИ.

С момента объявления мобилизации тысячи и тысячи беженцев из Бурятии пересекают границу с Монголией – на самолётах, поездах, автобусах. Тысячи автомобилей растянулись в многокилометровую очередь на пограничном пункте в Кяхте. Этот беспрецедентный исход заставил многих снова вспомнить о предсказании Барнашхэ. Но те, кто думает, что настал конец времен, забывают, что третьей волне переселенцев пророк предрекал, что их встретят огнем и железом. Однако эта трагическая страница истории давно перевернута. Сегодня братья-монголы встречают бурятских беженцев с бесконечной добротой и состраданием, перевозят через границу, открывают для них свои дома, предлагают помощь, работу. Я, как и многие мои соотечественники, не ожидала такого доброго отношения.

70 лет нам вдалбливали в головы, что буряты – не монголы, что буряты добровольно присоединились к России-матушке, защитившей их от гнёта монгольских феодалов. Отобрали язык, так что выросло несколько поколений русскоязычных бурят, не знающих родного языка и оттого стесняющихся общаться с монголами... Сейчас в сознании бурятского общества происходит сдвиг. Мы видим, как цинично и подло к нам, бурятам, и другим народам относится Россия, как нас бросают первыми на убой, как клевещут и вешают на нас военные преступления, совершенные "крепкими славянскими парнями". Как называют нас "чурками", "косоглазыми", избивают в метро, отказываются сдавать жильё, принимать на работу. Как целенаправленно уничтожают наши языки и бросают погибать за мифический "русский мир" в Украине. Мы также видим поддержку и солидарность со стороны наших настоящих, а не самопровозглашённых братьев.

Наша перекочевка с родной земли – временная мера. Мы вернёмся, как вернулись через годы в родные кочевья булагаты, покинувшие Балаганскую степь в 1658-м из-за террора, устроенного управителем острога Иваном Похабовым. Возможно, это время наступит раньше, чем кажется сейчас. У меня, как и у многих с самого начала этой войны, было полное понимание, что Россию ждет катастрофа. Вероломно напав на Украину 24 февраля, Путин подписал приговор своей собственной стране. Он хотел восстановить Советский Союз, а вместо этого запустил процесс распада Российской Федерации. Я не пророк Барнашхэ и не знаю, что ждет нас в ближайшие недели и месяцы, но главное для нас как народа сейчас – сохраниться. Нам важен каждый бурят, поэтому так болезненны для нас смерти наших мужчин на этой преступной и чужой для нас войне. Поэтому так важно не допустить отправки нового пушечного мяса на этот конвейер смерти и разрушения.

Бурятским женщинам остается сегодня лишь брать пример с якутских и дагестанских мам, жен, сестер и дочерей. Они не боятся защищать своих мужчин, потому что бояться поздно. Самое страшное уже произошло! Спасение нашего народа зависит от нас.

Раджана Дугар-Де Понте – этнограф, кандидат исторических наук

Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции