8 ноября министр здравоохранения и демографической политики Магаданской области Сергей Чеканов издал приказ №706. Согласно этому документу, врачи и руководители медицинских учреждений больше не имеют права давать интервью прессе без согласования с министерством. Несанкционированные выступления на телевидении или совещаниях тоже под запретом. Нет одобрения свыше – значит, "вопрос с повестки совещаний, интервью снимается".
"Сколько можно стонать!"
Отныне говорить правду о том, что происходит в здравоохранении Колымы, имеют право только пациенты. И они говорят – в соцсетях, на форумах, в чатах. Но предпочитают скрывать свои фамилии, поскольку понимают: выбора нет, завтра им снова придется обращаться за помощью все в те же больницы и поликлиники.
– Когда гинеколог выписывала мне направление в роддом, напутственными словами были: "Или родишь мертвого ребенка, или больного".
– Приехала к пульмонологу с трассы на 1 день. Просила просто прочитать заключение КТ с подозрением на фиброз легких. В ответ: "Иди к терапевту!" Даже смотреть не стал. Хотя ничем не был занят. Чтобы попасть на прием, мне необходимо уехать в поселок за 600 км, сходить к терапевту, взять направление и приехать обратно...
– Моя девушка 2,5 месяца ждала операцию. Пришла очередь, а ей говорят, что аппарат сломан. Ищите и делайте как хотите, или перенесем на конец сентября.
– Врач УЗИ поставил мне патологию. Мол, малыша не выношу. И вообще родить не могу. Я глаза вытаращила и говорю, что у меня и дочка старшая уже есть. В итоге все у меня оказалось хорошо. Малышу моему скоро годик будет, и родила сама, как и первенца.
– Гастроэнтеролог ничего не слушает. Как заведенная, проговаривает одно и тоже по списку. Говорит: "Принимайте омепразол". Я говорю: "Принимаю омепразол уже 10 лет". Она: "Примите еще 10 дней, и все пройдет".
– Два года лечили ребенка во втором отделении Магаданской областной больницы. В итоге гастроэнтеролог сказала, что мой ребенок врет. Учиться не хочет, поэтому и жалуется на боли в животе. Обследовали в другом городе, оказалось – вирус Эпштейна – Барр. Последствия неправильного лечения – эрозивный колит.
У меня на руке татуировка. И первое, что я услышала от врача, когда меня привезли в роддом, это: "Смотреть не могу на ваши синие руки!"
– После пройденного курса лечения, назначенного гастроэнтерологом, боли не прошли. На что от нее только и слышишь: "Не может быть, я лечение вам назначила, значит, болеть не должно". Еще и посоветовала в интернете информацию о питании поискать.
Негативных отзывов в интернете сотни, но говорить открыто решаются единицы. Жительница Магадана Самира Полковникова рассказала сайту Сибирь.Реалии о том, как относятся к роженицам в единственном на весь город родильном доме.
– У меня на руке татуировка. И первое, что я услышала от врача, когда меня привезли в роддом, это: "Смотреть не могу на ваши синие руки!" Причем сказано это было в очень грубом тоне. Я спросила, мешает ли тату принимать роды. А в ответ услышала: "Это мешает моей психике". Я предположила, что, возможно, с такой психикой стоило выбрать другую работу. И тогда врач пригрозила, что вообще не станет принимать у меня роды. А я все это время мучилась от боли.
Здание областной больницы
В родовом зале врач все время прикрывала руку пациентки пеленкой, чтобы не видеть татуировку на ее руке.
– Роды были тяжелые, зашла речь об операции. И анестезиолог заявила мне: "Сколько можно стонать, сил нет вас слушать!" Вот такое отвратительное, бесчеловечное отношение к пациентам. Причем мне еще повезло. Были случаи, что рожениц не просто оскорбляли, а били по лицу, чтобы привести в чувство. Не дай бог еще раз попасть в руки к этим врачам!
Магаданская поликлиника №1
"Врачи гуглят, какое назначить лечение"
Медсестра Магаданской областной больницы Ольга Шевцова (имя и фамилия изменены по ее просьбе. – Прим. С.Р.) согласна с тем, что в колымских больницах далеко не всегда по-человечески относятся к пациентам.
– Медики озлоблены. Во многом из-за свинского отношения руководства больниц, но прежде всего из-за низких зарплат. Министерство здравоохранения рапортует, что средняя зарплата медперсонала у нас 70 тысяч рублей. Но на деле чтобы получать хотя бы 50–60 тысяч, люди вынуждены работать на две ставки, искать подработки. При этом ты никогда не знаешь, сколько именно получишь, и не можешь планировать свои расходы. Ведь оклады, которые выплачиваются в любом случае, у нас крошечные. Предполагается, что намного больше мы можем заработать за счет стимулирующих выплат и премий. Но их выдают на усмотрение руководства, поэтому премии стали не источником дохода, а скорее рычагом давления на персонал.
Сама Ольга приехала в Магадан из Владивостока после окончания вуза. 9 лет отработала начальником отдела закупок и снабжения в областной больнице. А когда отдел сократили, стала медицинской сестрой по массажу. Помогала встать на ноги людям после инсульта, травм и эндопротезирования. Стоя у кушетки по 7 часов подряд, без перерыва на обед, получала на руки 24 500 рублей. 9700 – оклад, а остальное – надбавки за стаж и "северные". И никаких премий.
Я прошла через ад. Прессинг со стороны руководства был колоссальный
12 тысяч у Ольги уходило на коммунальные платежи. На оставшиеся деньги нужно было как-то накормить и одеть двоих детей 4 и 12 лет. Непростая задача, особенно в Магадане, где цены в 2–3 раза выше, чем в большинстве российских регионов. Однажды Ольга не выдержала и опубликовала в социальной сети копию своей "расчетки" – дело было минувшей весной. Разгорелся громкий скандал. Ведь реальная зарплата медсестры оказалась в несколько раз меньше суммы в 80 тысяч рублей, которые медсестры Колымы должны получать согласно "майским" указам президента. А региональный Минздрав отчитывался, что требуемые показатели почти достигнуты.
– Я прошла через ад. Прессинг со стороны руководства был колоссальный. Мне пытались доказать, что я плохой массажист, хотя у меня есть благодарности от пациентов и никаких жалоб на мою работу никогда не было. Заведующая дважды устраивала мне тексты на профпригодность, притом что у меня есть сертификат государственного образца. Меня лишили всех подработок. Вызывал главврач, стыдил, как я могла подвести больницу и создать столько проблем. А я ответила: "Вот когда у меня будет такой же оклад, как у вас, тогда я и буду думать о проблемах больницы. А сейчас я думаю о том, как мне накормить своих детей. Я не волонтер. Я хорошо работаю и хочу получить за свою работу нормальные деньги.
Ольге предложили устроиться на две ставки. Но стоять у кушетки по 15 часов и принимать в день минимум 42 пациента она просто физически не смогла бы. Поэтому медсестра поступила иначе: прошла обучение, заняла денег и открыла свой косметологический кабинет. В областной больнице она теперь работает на полставки. Давно ушла бы совсем, но не может себе этого позволить.
– Я живу в квартире, которую получила от больницы как молодой специалист. Жилье оформлено по договору социального найма. И если я уволюсь, мы с детьми окажемся на улице. Нам больше негде жить. Поэтому я и попросила изменить мою фамилию. Если будет новый скандал, меня вынудят уйти. Не уволят по приказу, конечно, а заставят написать заявление по собственному желанию. Всегда можно найти, до чего докопаться. Поэтому я молчу и работаю за копейки. И все молчат, боятся поднимать волну.
Магадан – небольшой город, всего 91 тысяча жителей. Все местные медики знакомы друг с другом. В медицинском сообществе не раз звучали предложения массово уволиться из здравоохранения или устроить забастовку. Может, тогда что-то изменится.
– А им отвечают: да, давайте, увольняйтесь. Выпускники вузов, которые не востребованы в своем регионе из-за низкой квалификации, уже сидят на чемоданах и ждут, пока вы освободите им трудовые места. Приезжим выплачивают большие "подъемные", дают жилье. Они сразу получают все надбавки, которые местным приходится зарабатывать годами. Но хороший специалист и дома работу найдет. А к нам в итоге приезжают реально тупые врачи, которые, не стесняясь, при пациентах, гуглят, какой поставить диагноз и какое назначить лечение. Некоторые, кто из Бурятии и Тувы, даже по-русски не говорят. У нас в Магадане с медициной и без того полная катастрофа, а с таким пополнением и вовсе болеть страшно, – говорит Ольга Шевцова.
"Даже в самые плохие времена ситуация была лучше"
Горький опыт научил Ольгу осторожности. Но есть среди магаданских медиков и смельчаки, которые не боятся открыто нарушать приказ министра Чеканова и говорить о происходящем открыто и откровенно. Один из них – Сергей Зеленков, работающий на станции скорой медицинской помощи.
– Мне понятно, почему министерство запретило нам говорить без их санкции. Это как о покойниках – нужно либо говорить хорошо, либо ничего. С нашим здравоохранением принцип такой же. Но я никогда не стану согласовывать свои слова, поскольку я законопослушный гражданин. У нас в Конституции есть статья 29, которая гарантирует свободу мысли и слова. И я буду следовать Конституции, а не глупым распоряжениям некоторых начальников.
Мы обязаны говорить правду, поскольку сейчас в региональном здравоохранении происходит нечто ужасное. Такого не было еще никогда. Даже в самые плохие времена ситуация была лучше. А год назад началась катастрофа. Сменился губернатор. Приехал новый министр, который затеял так называемую оптимизацию регионального здравоохранения. И начал ее с того, что присоединил Территориальный центр медицины катастроф (ТЦМК), куда входит и санавиация, к станции скорой медицинской помощи. В результате возникли огромные проблемы.
Раньше штат ТЦМК на 70% состоял из совместителей из Магаданской областной больницы. Врачи этой больницы подрабатывали в санавиации, поскольку у них были необходимые сертификаты. А чтобы работать на скорой, нужен другой сертификат – оказания экстренной медицинской помощи. Он не дает права летать на санавиации.
– Разве врачи и фельдшеры не могут пройти обучение и получить сертификат, который даст им это право?
– Могут. Но по закону работодатель не имеет права обучать совместителей. Они должны обучаться самостоятельно, в личное время. Разумеется, они не хотят учиться за свой счет, да и времени нет, поскольку все и так на две ставки работают. И теперь в санавиации катастрофически не хватает людей. Губернатор закупил вертолеты с медицинскими модулями, а работать некому.
До некоторых отдаленных поселков можно добраться только вертолетом. И ФАПов там нет, потому что зарплата у фельдшера в поселке, где нет ни связи, ни благ цивилизации, такая же, как в городе. При этом помощи ждать неоткуда. Нужно уметь все: и реанимацию провести, и скорые роды принять. Кто согласится работать в таких условиях за обычную зарплату? Нужна двойная, а лучше тройная оплата. Мы вносили такое предложение, но в Минздраве не стали его рассматривать.
Сейчас министерство затеяло борьбу с административно-управленческим аппаратом. Бухгалтерия, юристы, кадровая служба – всех этих специалистов собираются сократить до нуля. А как руководитель лечебного учреждения сможет работать без кадровика? Кто будет начислять зарплаты? Сами медики? Нет, конечно. Это абсурдное решение. Тем не менее, в министерстве уже подготовили новое штатное расписание на 2020 год, согласно которому в медучреждениях Магаданской области будет сокращено около полутора тысяч ставок различных специальностей. Будут убраны даже некоторые вакансии медицинских сотрудников. Никого не собираются сокращать лишь в самом Минздраве.
В министерстве полагают, что экономия превыше всего. Но если бюджет областной больницы в предыдущие годы был 600 млн, то сейчас – 160 млн. Как жить этому учреждению? На что закупать лекарства и оборудование?
Скажу больше: у нас уже были случаи, когда из-за неисправного оборудования погибали люди. Из-за отказавшей техники им не смогли вовремя сделать операцию. Как минимум три таких случая я могу назвать. Поэтому дошло до того, что врачи ремонтируют оборудование за свой счет. Да что там, нет даже специального питания для больных, которые находятся в коме. Людям просто не дают шанса выжить.
– Почему же больницы не провели закупки вовремя?
– У них не было такой возможности. Почти год большая часть учреждений здравоохранения области проработала с заблокированными счетами. Их арестовали за неуплату взносов в обязательные страховые фонды за три года. И министерство ничем не помогло решить эту проблему. Хотя оно для того и существует, чтобы решать подобные вопросы.
Долгое время мы не могли даже элементарно кровь взять из вены, потому что не было реагентов. Сделать УЗИ – целая проблема. А в районных больницах ситуация еще хуже. Людям приходится самим покупать почти все препараты.
Еще пример: в прошлом январе станции скорой помощи выдали четыре новых автомобиля. Однако зарегистрировать их мы смогли только к концу октября, поскольку не было денег на регистрацию. А новые машины были очень нужны, потому что теперь нагрузка на скорую стала намного выше. Мы даже в шутку называем теперь скорые поликлиниками на колесах.
– А чем людей не устраивают обычные поликлиники?
– У нас сейчас огромные очереди к врачам. Попасть на прием фактически невозможно. Люди занимают очередь в пять утра, чтобы просто получить талончик. Чтобы побывать у специалиста женской консультации, беременные вынуждены стоять на ногах несколько часов. Проще вызвать скорую. Представьте: какая-нибудь бабушка добралась до поликлиники, отстояла очередь за талончиком, и узнала, что ее примут лишь через 10 дней. А она не может ждать, ей плохо – и она звонит в скорую. Для нее это единственный шанс быстро добраться до врача.
Онкологию на ранних стадиях у нас вообще не выявляют. Приема у онколога теперь нужно ждать месяц. Врач назначает обследование, которое также длится около месяца. Потом еще месяц приходится ожидать вторичного приема. А через три месяца человек приходит к врачу и узнает: все, уже поздно. Я видел такое собственными глазами. Человек лет пятидесяти вышел из кабинета онколога. Ему предложили пройти в стационар, а он ответил: "Я не хочу. У меня уже третья стадия. Пойду умирать домой". Он тоже три месяца ходил в диспансер и потерял время, когда его еще можно было спасти.
– Почему же руководство онкологического диспансера ничего не предпримет?
– Сейчас в диспансере все зациклены на ремонте корпуса. Минстрой и Минздрав заключили контракт, привлекли подрядчиков, те начали работать. Они что-то там не успели сделать в срок, а крайним оказался главврач, который вообще не имел никакого отношения к этому договору. Главного онколога области, заслуженного врача России Сергея Тараканова заставили написать заявление об увольнении по собственному желанию. А на его место поставили человека, который 4 года назад окончил мединститут по специальности "Рентгенология" и никогда не имел никакого отношения к онкологии. Зато его мама была заместителем министра. Весь персонал диспансера был против ухода Тараканова, но они ничего не смогли изменить. И теперь специалисты начали поговаривать об увольнении. Уже и приезжие онкологи говорят: мы до весны доработаем – и уедем отсюда. Нечего здесь делать.
Реконструкция здания онкодиспансера
Таких случаев много. В областной больнице заведующим отделением реанимации и интенсивной терапии был Сергей Прохоренко. Это человек, который удержал корпус врачей в самые трудные времена. Удержал саму реанимацию. Сделал свое отделение одним из лучших во всей больнице. Это был специалист, который, если нужно, мог провести операцию и в автомобиле, и в самолете. И вокруг себя собирал таких же людей. Но Прохоренко предложили написать заявление "по собственному". На каком основании? Мол, "мы не сработаемся". Но главное, кто предложил. Человек, которого Чеканов назначил своим заместителем. Ранее он был осужден по ст. 159 УК РФ "Мошенничество". Я готов поверить хулигану, готов верить даже убийце – это может произойти случайно. Но украсть или обмануть случайно – такого не бывает. И человек, которому в принципе нельзя доверять, стал замминистра! Это очень показательный пример кадровой политики нынешнего Минздрава.
В областной больнице за последний год поменялись уже три главврача. Люди уходят, поскольку не выдерживают давления со стороны министерства. А оставшиеся главврачи прямо заявляют: "Еще одного такого года, как прошлый, мы не переживем. Мы больше не можем работать в таком режиме".
Чеканов уже больше года возглавляет Минздрав, а до сих пор не знает по имени большинство главврачей. Чтобы попасть к нему на прием, им нужно несколько дней потоптаться возле его кабинета. Министерство работает независимо от самой системы здравоохранения, живет своей жизнью. Столько хамства, непонимания реальных проблем и задач… Мы такого никогда не видели. За год нет никаких подвижек в лучшую сторону. Становится только хуже и хуже.
Такое ощущение, что министерство специально выдавливает колымчан с Колымы. Хотя президент ставит задачу удержать людей на Севере.
Сейчас Чеканов очень боится потерять свою должность. Поэтому и издает приказы, которые должны заставить подчиненных молчать. Но мы не рыбы, мы молчать не будем, – говорит Сергей Зеленков.