Китайцы, захватившие российские земли и пашни, – одна из распространенных в отечественном массовом сознании фобий. А как обстоят дела на самом деле?
Граждане и организации КНР действительно пытаются активно участвовать в российском сельском хозяйстве. А главное, умеют это делать, несмотря на все препоны, которые им готовит суровая российская действительность.
В рамках китайской инициативы "Экономического пояса Шелкового пути" принята специальная Стратегия сельскохозяйственного сотрудничества, а инвестиции в агроиндустрию за рубежом отнесены к категории "поощряемых проектов" (бывают также категории "ограничиваемых" и "запрещенных" проектов). Еще с 2011 года приграничная китайская провинция Хейлунцзян объединила выезжающих к нам аграриев в единую ассоциацию. В результате по состоянию на 2018 год предприятия из провинции Хейлунцзян арендуют почти 9 миллионов му в соседних регионах России. Это 600 000 га против 460 000 га арендованных ими в 2011 году.
Главный российский регион деятельности Ассоциации предприятий из провинции Хейлунцзян – Приморье. Главное гнездо агродеятелей – пограничный Дуннин, где корпорация Хуасинь создала эффективную модель сельхозэкспансии в разные регионы российского Дальнего Востока. Именно отсюда 66 различными китайскими агрофирмами контролируется 240 тысяч га в шести субъектах РФ. Основными возделываемыми культурами стали соя, кукуруза, овощи и (как ни странно) рис, однако, судя по отчету Ассоциации предприятий из провинции Хейлунцзян, речь все-таки идет о базирующейся на этих культурах глубокой переработке и животноводческих комплексах.
Цифры китайской сельхозэкспансии выглядят весьма блекло по сравнению с темпами скупки сельскохозяйственных земель отдельными отечественными землевладельцами
Китайские соседи стремятся создавать в России крупные сельскохозяйственные предприятия с современным оборудованием, подчеркивая как достижение, что в России у 20 их предприятий наделы превышают 100 000 му (6666 га – средний советский колхоз). Если у объединившихся предприятий из Хейлунцзяна в аренде находится 600 000 га, то у компаний из всех остальных китайских провинций вместе взятых, видимо, не больше. По самым оптимистическим расчетам, арендуемых китайцами земель по всей России наберется около 1–1,5 миллионов га. Много это или мало? Это около четверти всех арендуемых иностранцами российских сельхозземель и менее 2% всех пашен России. Таким образом, чрезмерной китаизации в российском сельском хозяйстве в целом явно нет – по крайней мере по официальным данным. При таких черепашьих темпах "китайской экспансии" на полный захват всей российской пашни (80 млн га) уйдет 3000 лет.
Цифры китайской сельхозэкспансии выглядят весьма блекло и по сравнению с темпами скупки сельскохозяйственных земель отдельными отечественными землевладельцами. Например, в 2017 году Агрокомплекс им. Н.И. Ткачева (компания семьи бывшего министра сельского хозяйства России Александра Ткачева) стала четвертым крупнейшим владельцем сельхозземель в стране, переместившись на эту ступеньку с 16-го места в 2014 году. На балансе бизнеса имени Ткачева более 640 тыс. гектаров. За предыдущие три года Агрокомплекс им. Н.И. Ткачева увеличил подконтрольные земельные площади больше чем в три раза – на 440 тысяч га. Специальная государственная комиссия официально постановила, что к коррупции и злоупотреблениям властью это не имеет никакого отношения. Куда уж до кущевских Ткачевых хэйлунцзянским китайцам с их неспешным ростом арендованных российских территорий.
Но все-таки если брать в расчет только Дальневосточный округ, где в основном и находятся китайские аренды, то там всего 2,7 миллионов га пашни и китайские аграрии, видимо, официально уже арендуют 25–40% общей площади. И на Дальнем Востоке "китайское засилье" является не только возможностью, но и большой потенциальной проблемой для развития там устойчивого сельского хозяйства. Выжженные так и не идентифицированной отравой клочки земель, оставленные в 2000-х годах возле каждого города теплицами китайских овощеводов, – тому наглядное свидетельство. Риски передачи китайцам даже "залежных земель" есть.
Руководитель Центра экономических стратегий Института экономики РАН агроном Иван Стариков считает, что при сдаче земель в аренду необходимо жестко ставить вопрос о сохранении почвенного плодородия, которое выражается содержанием гумуса. Сейчас земля отдохнула, она очень ценная, потому что это залежь, в ней накоплено большое количество органики. Если китайцы будут использовать эту землю интенсивно, то есть получать урожай за счет убыли естественного плодородия, то они истощат ее в течение 5–7 лет. Стариков полагает, что из-за российской коррупции надзорные органы зачастую закрывают глаза на интенсивное ведение хозяйства. В странах, где власть не дает китайским арендаторам выжимать всё из земли и использовать ее варварским грабительским способом, они ведут себя вполне в рамках закона. Сейчас в России преобладают отрицательные примеры.
Стариков полагает, что необходимо создать соответствующую среду, чтобы китайцы вели себя должным образом, цивилизованно – так, как они себя ведут в ряде стран, где уже участвуют в сельскохозяйственных проектах. Впрочем, такую "среду" можно и нужно создать только для ВСЕХ сельхозпользователей сразу, не деля их на китайцев, русских и таджиков. А это уже вопрос качества институтов власти...
Стимулом российско-китайского сельскохозяйственного сотрудничества могут стать не только китайские инвестиции в российские земли, но и экспорт продукции в Китай. Интенсивный экспорт сельхозпродукции из РФ в Китай стал возможен только в последние годы. Он вовсе не обязательно идет из "китайских" хозяйств. Например, только в 2017 году пшеница из Красноярского края впервые была отправлена на экспорт в Китай. "Как оказалось, китайская сторона предъявляет строгие требования к ввозимой сельскохозяйственной продукции, выращиваемой не контролируемыми ими сельхозобъединениями, – отмечает директор красноярской экологической организации "ПЛОТИНА" Александр Колотов. – Производится проверка фитосанитарного состояния семян пшеницы, фитосанитарный контроль мест выращивания пшеницы, проверка фитосанитарного состояния зернохранилищ и оборудования хлебоприемных предприятий, проводится карантинное профилактическое обеззараживание, а также фитосанитарная экспертиза отгружаемых партий пшеницы в соответствии с внутренними фитосанитарными требованиями Китая".
Чиновники рисуют потрясающие перспективы роста экспорта. В ноябре в статье "XXV саммит АТЭС в Дананге: вместе к процветанию и гармоничному развитию" Владимир Путин заявил, что Россия готова стать ведущим поставщиком экологически чистых продуктов в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Для поддержки создания экспортно ориентированных производств еще в 2016 году создан Российско-китайский Фонд агропромышленного развития (РКФАР), о котором с тех пор ничего не слышно. Бывший директор этого фонда, а теперь генеральный директор Российско-китайского инвестиционного фонда регионального развития (ИФРР) Рустам Темиргалиев уже в 2018 году объявил о том, что крупнейший китайский агрохолдинг COFCO (China National Cereals, Oils and Foodstuffs Corporation) начал переговоры о приобретении в России терминала по перевалке зерна, масла и сои мощностью до 10 млн тонн. Их бы устами да мед пить...
На деле же доля сельхозпродуктов из России в китайском импорте пока ничтожна. Так, крупнейшей статьей экспорта является соя, но наши рекордные 500 тысяч тонн составляют менее 1% в импорте сои в КНР. Никаких уникальных или сверхдефицитных сельхозпродуктов Россия Китаю пока предложить не может, российская зима – длинная, дороги – плохие, качество зерна тоже, поэтому перспективы дальнейшего развития российско-китайского сельскохозяйственного союза, по китайским меркам, достаточно сдержанные. Доля Китая в российском экспорте продукции растениеводства, несмотря на победные реляции, также весьма мала, около 2–3%, со скромными 683 миллионами долларов за 5 лет. Но тем не менее, он хотя бы вырос в 8 раз с 2013 года и, по прогнозам, будет расти и дальше.
Одним из драйверов роста экспорта является спрос Китая на "экологически чистые" продукты и глубокая народная вера в то, что в России "воздух чище, земля чернее, а рыба жирнее". Беда в том, что семейственная коррупция и низкая культура производства в отечественном сельхозбизнесе, а также фактически разваленная система государственного экологического контроля, скорее всего, помешают российскому сельхозсектору воспользоваться этим окном возможностей. Просто потому что в сегодняшней России объективно сложно предоставить гарантии экологической чистоты производимого продукта.
Евгений Симонов – эколог-международник
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
.