За 157 дней добраться автостопом из Красноярска до Барселоны. За 67 дней в одиночку пройти на каноэ почти 3000 км по Амазонке. Пережить четыре встречи с пиратами. Отказаться от невест, которых ему предлагали в почти первобытных племенах. Питаться пираньями, попробовать суп из обезьяны, спасаться от ядовитых пауков и крокодилов. Таков краткий пересказ путешествий 29-летнего красноярца Михаила Голодка, главное для которого – рискнуть жизнью ради мечты. В плавание по Амазонке он отправился практически сразу после начала войны, решив осуществить главную мечту своей жизни, пока его не посадили за антивоенные взгляды.
"Мир лучше, чем о нем говорят"
В детстве Михаил мечтал о путешествиях, но, повзрослев, решил, что они не для всех, а только для обеспеченных людей, да и то пару раз в год. Остальное время – для "взрослой" жизни. Будучи победителем олимпиад, он с легкостью поступил в Сибирский федеральный университет, получил губернаторскую стипендию, премию главы города, занимался наукой. Став айтишником, устроился на перспективную работу в "Яндексе".
Семь лет назад одна знакомая в разговоре с ним посетовала, что очень хочет побывать на Байкале, но все никак не получается. И тогда Михаил предложил отправиться туда автостопом.
– Я интроверт, мне гораздо легче общаться с компьютером, чем с людьми, поэтому я всегда держал дистанцию. И выйти на трассу, попросить незнакомого человека меня подвезти, да еще и поддерживать с ним беседу по дороге – все это стало для меня серьезным испытанием, – рассказывает Михаил. – Мы справились, и эта поездка перевернула все. Тогда я подумал: если я смог проехать 1000 км, то почему бы не попробовать отправиться дальше?.. И уже следующим летом за 40 дней пересек всю Сибирь, добрался до Находки. А еще через год за два месяца проехал по западной части России, Грузии и Армении.
Набираясь опыта, Михаил понял: чтобы путешествовать, совсем не обязательно тратить огромные суммы.
– Во время первого большого путешествия по Сибири у меня уходило примерно по 800 рублей в день: где-то я покупал готовую еду, где-то останавливался в хостеле… В общем, получилось не дешево. На следующий год, когда я отправился на запад России, у меня с собой было всего 15 тысяч рублей – 200–250 на день. Однако я не чувствовал никакого дискомфорта, ни в чем себе особо не отказывал, не голодал. У меня уже была с собой палатка, печка, чтобы самостоятельно готовить еду – а это главная статья расходов.
После второй поездки Михаил убедился: качество путешествия не меняется от того, тратишь ты 800 рублей в день или в четыре раза меньше.
– Ты просто по-разному добываешь эмоции, ради которых отправляешься в путь. Автостоп для меня – это прежде всего встречи с людьми и побочно – преодоление расстояния. Обычно турист получает эмоции от посещения новых мест, он тратит деньги на это. А знакомства – они совершенно бесплатные, однако дают намного больше. Перенять максимум опыта – вот мой главный приоритет. Да, конечно, мне и самому приходится выкладываться, дарить свою энергию. Но люди взамен отдают еще больше. Это взаимовыгодный обмен. Так что деньги не главное. Совсем. Именно благодаря автостопу, благодаря знакомству с тысячами разных, невероятных людей я абсолютно уверен, что мир лучше, чем о нем говорят.
Иногда во время путешествий автостопом Михаил останавливается отдохнуть на природе или отправляется в горы.
– Как интроверт, я очень много сил трачу на то, чтобы общаться, открываться другим людям. И если чувствую, что силы закончились, то предпочитаю побыть наедине с собой, восстановиться. Я не могу относиться к людям, которые берутся меня подвезти, как к таксистам. И, если нет сил общаться, навязывать кому-то свою компанию я не стану.
Когда пришлось выбирать между мечтой и карьерой, Михаил без сомнений выбрал мечту и уволился из "Яндекса". Теперь в перерывах между путешествиями он работает грузчиком.
– Меня многие спрашивают: ты же айтишник, можешь работать из любой точки мира, так что ты делаешь на такой работе? Да, это так, но если я устроюсь на какую-то удаленную работу, то сразу же займусь самообразованием, причем очень упорно. Я не могу заниматься чем-то вполсилы. И в итоге я не смогу думать ни о чем другом, кроме своей работы, потому что хочу делать ее хорошо. Так было с "Яндексом" – я вкладывал в него все силы. А я прежде всего путешественник, и все мои мысли устремлены на будущее путешествие. И когда я работаю грузчиком, у меня свободна голова. Все время я думаю о совсем других вещах: о книге, которую пишу, о воспоминаниях, которые нужно переварить в опыт. К тому же, работая физически, я готовлю свое тело к трудностям, развиваю выносливость. Получаю не самые большие деньги, но достаточные, чтобы поехать дальше.
В 2019 году Михаил полгода готовился к новому путешествию – по Юго-Восточной Азии. Однако в последний момент решил: пришло время осуществить другую свою мечту – путешествие вокруг света.
– Мне было 25 лет, и я подумал: если сейчас я отложу кругосветку на потом, то неизвестно, смогу ли я вообще когда-нибудь обогнуть земной шар. Поэтому собрал 1000 долларов и в сентябре 2019 отправился в путь.
За 157 дней Михаил автостопом добрался до Барселоны и был готов отправиться дальше, но тут в его планы вмешался ковид. Началась пандемия, пришлось возвращаться домой.
– Два года я писал книгу о своем путешествии, о людях, с которыми успел познакомиться по пути до Барселоны, и грустил, – с улыбкой вспоминает Михаил.
"Ни разу не усомнился, что оно того стоило"
К 2022 году границы стали открываться, но началась война, все вокруг заполонили литеры Z. Михаил сделал антивоенную татуировку на запястье. Теперь хотя бы люди в автобусе могли заметить, что не все вокруг за войну. Однако, понимая, что этого мало, он решил организовать акцию по возложению цветов к Вечному огню – в память о погибших в той войне и против любых будущих войн. Расчет был такой: если силовики скрутят участников акции, это попадет на видео и люди увидят всю абсурдность происходящего. А если дадут спокойно дойти до мемориала и возложить цветы, станет понятно: участвовать в акциях протеста можно. Получался цугцванг: что бы ни сделала власть, антивоенная акция достигнет своей цели.
Через анонимные красноярские паблики в соцсетях и мессенджерах Михаил распространил объявление об акции. Подготовил листовки – в своем районе расклеил их сам, нашлись и те, кто скачал листовки и распространил их в других районах. Но вечером перед проведением акции к нему домой пришла полиция.
Как оказалось, на одном из домов, возле которого Михаил расклеивал листовки, был установлен современный домофон с видеокамерой. И, хотя на Михаиле была балаклава, полоски глаз хватило, чтобы его опознать.
Михаилу повезло: его задержали в ночь перед принятием закона о дискредитации армии. К тому же при обыске полицейские не нашли никаких доказательств того, что именно он организатор антивоенной акции. Михаил заявил, что просто нашел листовки в интернете и расклеил их, как многие другие. Дело ограничилось предупреждением: если поучаствуешь в акции – точно посадим.
3 марта Михаил пришел к Вечному огню с букетом цветов и увидел: чтобы помешать акции, отправили шесть машин. Два экипажа полиции заблокировали подъезд к мемориалу, одна "Газель" с черными тонированными стеклами расположилась возле пожарной части, еще три "Патриота" дежурили в стороне, забитые силовиками до отказа. Но полицейские, похоже, не понимали, что им делать – хватать людей, которые выходили из автобуса, быстро добегали до Вечного огня, бросали цветы и убегали? Бить их за возложение цветов? Акция состоялась.
Оставаться в Красноярске, где вокруг Z-мобили, Михаил больше не мог. Молча наблюдать за происходящим вокруг он не собирался, но понимал, что иначе попадет за решетку до того, как сумеет осуществить главную цель своей жизни – путешествие по Амазонке.
– В тропической полосе с ее богатой флорой и фауной нет ничего более интересного, неизведанного и в то же время опасного, чем Амазонка, – считает Михаил. – Ведь почему она остается такой неизведанной? Потому что очень немногие готовы отправиться туда, рискуя жизнью. Но, если ты смотришь на мир взглядом исследователя, когда тебе нравится находить то, что не видели другие, Амазонка становится неким абсолютом, к которому ты стремишься. Поэтому никаких сомнений, что ради нее стоит рискнуть, у меня не было. И за все свое путешествие по реке я ни разу не усомнился в том, что оно того стоило. Что может быть интереснее Амазонки, я даже представить не могу.
"Убери Россию с таблички, иначе тебя убьют"
Осенью 2022 года Михаил улетел в Южную Америку.
– Когда я прилетел в Бразилию, у меня было два варианта. Я мог сразу отправиться в Амазонию, но четко понимал: без знания испанского мне там делать нечего. Поэтому я выбрал второй вариант и отправился в путешествие вокруг Южной Америки. Добрался до самой южной точки континента, пересек Чили, Боливию, Перу… Поездка заняла 5 месяцев, и все это время я учил испанский. Теперь понимаю, что выбор был сделан правильно: если бы я не выучил язык достаточно хорошо, то точно не вернулся бы живым из Амазонии. При встречах с пиратами меня спасал только испанский. Ну, может, еще искренняя улыбка, – смеется Михаил.
По его словам, по всей Латинской Америке, даже в глухой Амазонии, абсолютно все знают о войне в Украине, переживают за ее судьбу. Поэтому перед ним стоял еще один сложный выбор: скрыть, что он из России, или нет. Михаил признается: был соблазн написать на табличке для автостопа, что он сибиряк. Но в итоге все же написал, что он из России.
– Я не был в Латинской Америке до начала войны в Украине, однако вижу, что отношение к русским в других странах поменялось и очень сильно, к сожалению. Мы все ответственны. Не виноваты, но ответственны. Бывали случаи, когда люди говорили мне: "Убери Россию с таблички, иначе тебя убьют. Мы сами хотели тебя избить, но решили сначала спросить, что ты думаешь о том, что происходит". Мне повезло, что они сначала спросили. Если бы я не написал, что из России, все прошло бы значительно легче, я уверен. И уж точно ко мне было бы меньше вопросов. Много раз было так, что идешь ты по улице в Бразилии или Аргентине, а тебя останавливает случайный человек и спрашивает: "Что ты думаешь о Путине?" А ты еще испанский не выучил. И первое, чему ты учишься, – это объяснять, что ты обо всем этом думаешь. Но зато, когда люди понимают, на какой ты стороне, никаких вопросов больше нет. К тебе начинают относиться совсем иначе. Дальше уже смотрят, что ты за человек.
На свой рюкзак Михаил нашил антивоенный бело-синий флаг, нарисовал пацифик – международный символ мира. Цели было две. Первая – чтобы российские СМИ не смогли опубликовать фотографии из путешествия Михаила и заявить, что он "покорил" Амазонку во имя великой России и во славу Путина. Вторая – показать, что не все русские за войну.
– Я видел, как люди, с которыми я разговаривал на эту тему, радовались, что не все так плохо. Они веселели на глазах, им становилось легче. Очень обижает, когда на той же Амазонке тебе говорят, что все россияне поддерживают происходящее. Мне было важно хоть немножечко разрушить этот стереотип.
"Плачут каждый раз, когда слышат о происходящем на другом континенте"
Обогнув Южную Америку, Михаил понял, что стереотипные представления о странах этого континента далеки от действительности.
– Взять, например, Боливию – это максимально пацифистская страна. Она проиграла все войны, в которых участвовала, и после каждой из них отдавала территории – Бразилии, Аргентине, Чили… Но боливийцы не озлобились, не начали накапливать вооружение и готовиться к войне, а продолжили заниматься улучшением жизни простых людей, пусть и не слишком в этом преуспели. В итоге сейчас в Боливии уровень преступности просто никакой по сравнению со странами, которые ее побеждали. Я там мог ночевать просто в гамаке на границе поселка и чувствовать себя в полной безопасности. Такого я не мог позволить себе нигде, за исключением самых благополучных европейских государств. В Боливии у людей практически нет оружия, на тебя не нападут с ножом, не ограбят… Это самая безопасная страна Латинской Америки, на мой взгляд. По безопасности с ней может потягаться разве что юг Аргентины или Чили.
Путешествуя, Михаил все больше убеждался в том, что Латинская Америка очень неоднородна. Для себя он поделил континент на две большие группы. Первая – страны эмигрантов, такие как Бразилия, Аргентина или Чили. Вторая – страны с коренным населением, как Колумбия, Перу, Боливия.
– Отличия между ними просто колоссальные. По сути, в Перу и Боливии живут индейцы, которые адаптировались к цивилизации, но остались так же близки к природе. Они намного человечнее нас, и это еще мягко сказано. Мы много говорим про толерантность, эмпатию, но на самом деле у европейца и того же боливийца совсем разное ощущение горя, потери человека. Они переживают настолько, что плачут каждый раз, когда слышат о происходящем на другом континенте. В Боливии я видел женщину за 40, которая говорила о погибших так, будто потеряла близких родственников. Все переживают, что люди погибают. И их даже не волнует, за что они умирают – важен сам факт гибели людей. Такого уровня эмпатии нам, к сожалению, уже не достичь. И я понимаю почему. У нас были войны, где умирали не то что сотни тысяч, а миллионы людей. В Латинской Америке не было таких потрясений, как у нас. При Пиночете – самом жестоком тиране в истории континента – пропало без вести всего около 3 тысяч человек. При этом режим Пиночета считается примером самого кровавого, непростительного террора.
Отправляясь в Латинскую Америку, Михаил думал, что научится у местных прежде всего открытому выражению своих эмоций. Однако в итоге получил другой, более важный опыт.
– Когда здесь, в России, я говорю о свободе, о важности самовыражения, многие меня не понимают, отвечают: "Ну, жизнь-то важнее". Думаю, дело в том, что много лет нам твердили с телеэкранов, что жизнь важнее свободы. И постепенно чаша весов сместилась настолько, что нам сказали: забудьте про свободу, давайте просто выживем. А во всей Латинской Америке прекрасно понимают, насколько важна свобода. Для латиноамериканцев сама жизнь равна свободе. Аргентина, Чили, Боливия, Перу в свое время победили свои диктатуры. И с тех пор у всех там есть четкая установка, такой внутренний нарратив – Nunca más. Дословно он переводится как "Больше никогда". Это последние слова судьи, озвучивавшего приговор диктатору в Аргентине. Люди выучили этот урок и готовы на все, чтобы никогда больше не допустить тирании. Теперь, когда какой-нибудь новый правитель пытается пойти по авторитарному руслу, люди выходят на протесты, повторяя одну и ту же фразу: Nunca más. И сразу весь народ понимает: что-то идет не так, нужно срочно что-то менять, чтобы не допустить повторения пройденного. Нам всем еще предстоит выучить этот урок, раз после распада СССР он нам не дался.
"Ребята, я понимаю, это ваша работа"
Михаил планировал плыть на пакрафте – легкой надувной лодке, которую привез с собой. Но на месте оказалось, что такая лодка быстро пойдет ко дну, потому что по Амазонке несет множество огромных бревен. Тогда он нашел в порту перуанского города Пукальпа строителей и попросил помочь ему построить лодку. Через три дня у него было 4-метровое каноэ.
– Джунгли Амазонки действительно настолько опасны, как о них говорят?
– Первые три недели ты боишься всего вокруг. Идешь в джунгли только в высоких сапогах, с мачете наперевес и вздрагиваешь от каждого шороха. А потом они становятся твоим другом, почти домом. Ты уже понимаешь, каких змей не нужно бояться, а от каких стоит держаться подальше, какие лягушки и пауки ядовитые, а какие нет. Понимаешь, что на самом деле крокодил не представляет опасности – его не так-то просто найти! Учишься ловить и готовить пираний – они, кстати, невкусные, много костей и мало мяса. Настолько привыкаешь к местной экзотике, что уже готов попробовать суп из макаки, которым тебя угощают в бедных общинах. И привычно отшучиваешься, когда тебе предлагают взять в жены одну из местных девушек и навсегда остаться жить на Амазонке.
Главной опасностью Амазонии оказались не крокодилы, пираньи, змеи и ядовитые пауки, а пираты.
– Не было ни одного поселения, где мне бы не говорили: "Здесь много пиратов, тебя могут ограбить и убить". Я постоянно слышал о погибшей американке, тело которой смогли найти, потому что она успела нажать красную кнопку. О молодом британце, которого убили несколько лет назад буквально через 50 км после того места, где я остановил свое путешествие. О других погибших путешественниках. Когда на протяжении двух месяцев ты постоянно об этом слышишь, то начинаешь прокручивать в голове, что ты будешь делать при встрече с пиратами. Это как в детстве, когда ты в первый раз идешь в магазин и проговариваешь в уме, как ты попросишь у продавца, что тебе нужно. Так и здесь: я постоянно прогонял в голове этот сценарий – что я скажу, что буду делать, как реагировать. Я понимал, что я довольно неэмоциональный человек, в меру хладнокровный и, скорее всего, не начну паниковать, но вот как я себя поведу… Нельзя быть готовым ко встрече с пиратами. Но я хотел хотя бы понять, что стану делать, когда люди с оружием подплывут к моей лодке, наставят на меня несколько стволов и я пойму, что в любую секунду меня могут убить просто потому, что у кого-то дрогнет рука.
Первые два месяца путешествия прошли спокойно, хотя тревожных "звоночков" становилось все больше.
– Я часто лежал в лодке, отдыхал и читал книги на телефоне. Раза четыре ко мне подплывали местные из поселений на берегу, заглядывали в лодку и разворачивались. Я спрашивал у них: "Ребята, в чем дело?" А они отвечают: "Мы думали, убили. Хотели лодку к берегу притащить". И вот в такие минуты ты понимаешь, что это не просто какая-то такая байка, надуманная опасность. Действительно, бывает, что на реке кого-то убивают и пустая лодка идет вниз по течению.
Первая встреча с пиратами произошла через 60 дней после начала путешествия.
– Ко мне подплыла лодка, где сидело четверо человек. Они расспросили меня, кто я, откуда, куда и зачем плыву. Пожелали удачи, отплыли, а минут через 10 вернулись – уже с автоматическим оружием. Это, конечно, страшно, когда тебя оттесняют с реки к джунглям, и ты понимаешь, что вокруг на десятки километров нет никого. На Амазонке полиция вообще есть только возле самых крупных городов, и убить тебя могут совершенно безнаказанно. Однако я был приятно удивлен своей реакцией на происходящее: я не запаниковал, разговаривал спокойно и приветливо. В итоге у меня все равно, конечно, забрали все, что имело хоть какую-то ценность. Думаю, пираты сначала решили меня не грабить, мне удалось их убедить. Но они были в таком тяжелом финансовом положении – у них даже бензин в моторе закончился, поэтому вернулись и забрали то немногое, что у меня было. Денег у меня оставалось всего около 3000 рублей. Самое интересное, что когда пираты уплывали, то они остановились, попросили подплыть и вернули 800 рублей из тех трех тысяч. Это абсолютно уникальная ситуация, чтобы пираты еще и деньги вернули. Я их еще и обратно пытался вернуть, приговаривая: "Ребята, я понимаю, это ваша работа, забирайте". Но нет, все равно настояли, чтобы взял.
Денег, которые оставили Михаилу пираты, хватало на то, чтобы купить 7 кг фариньи – муки из маниоки для приготовления каши – и продолжить путешествие. За два месяца Михаил настолько приловчился рыбачить, что в любой момент мог заготовить 3–4 кг рыбы. Поэтому проблема с едой была решаема, а вот ситуация с пиратами становилась все напряженнее.
– Я переживал, что если еще раз встречу пиратов, то они убьют меня просто от досады, что с меня нечего взять. Если погуглить, то нельзя найти иностранца, который пережил бы встречу с пиратами более двух раз. Я пережил четыре. Потом, когда моя знакомая из Манауса (город в Бразилии, столица штата Амазонас) – она работает в военной полиции – знакомила меня со своими друзьями-полицейскими, они смотрели на меня как на какого-то безумного маньяка, что один по Амазонке с пиратами плавал. Они бы никогда на такое не решились, хотя это очень смелые люди. Так что доля безумства в этом, конечно, была. Но я каждый раз всем старался искренне объяснить, что моя мечта – познакомиться с миром, увидеть культуру, природу Амазонии. Я считаю, что пираты – такие же люди, с ними можно и нужно разговаривать. Наверное, поэтому меня в итоге так и не убили.
Михаил считает: возможно, его не тронули в том числе и потому, что он против войны. Все пираты, видя антивоенную татуировку на его запястье, начинали задавать вопросы, а получая ответы, менялись в лице, никакой угрозы от них больше не исходило. "Такие же люди", – думал Михаил.
Последняя, четвертая, встреча с пиратами произошла, когда Михаил был в небольшой деревне на берегу.
– Я остановился в доме мужчины, которому в тот день исполнилось 66 лет. Он в этой общине как староста. Так вот он сказал, что за все годы его жизни пираты ни разу не высаживались на берег. Представьте, какое это было потрясение для местных, когда за мной пришли. И все-таки они всей общиной пошли на переговоры с пиратами. Я не знаю, о чем они говорили, но убежден, что они пытались отстаивать меня, потому что мы уже жили вместе пару дней, и они довольно хорошо знали, кто я, почему я здесь. Конечно, пришлось поволноваться о том, чем закончатся эти переговоры. В тот момент я думал лишь о том, как сохранить дневник, в котором рассказал о пережитом. Не зря же я проделал столько работы… На обложке дневника я написал на испанском, что если меня не станет, то прошу передать этот дневник моей семье – и номер телефона.
К счастью, и эта встреча с пиратами закончилась благополучно. Однако продолжать путешествие было нельзя. Жители общины убедили Михаила, что за следующим островом его точно убьют. Только после этого он решил прервать свой путь.
– Я понимал, что становится слишком опасно, потому что меня и до этого не пускали в большинство общин. Это было очень обидно и очень жестоко с их стороны. Представьте: все два месяца на реке тебе твердят, что ночью выжить на воде шансов нет, потому что пираты на моторах рассекают по Амазонке, грабят и убивают всех подряд. Понятно, что это преувеличение, но действительно ночью намного опаснее. И вот минут за 30 до заката солнца ты идешь к берегу, где тебе говорят, что продолжать плыть нельзя: скоро стемнеет, на реке появятся пираты. Ты спрашиваешь, можно ли у вас переночевать – поставить лодку на берегу, поспать в ней и утром плыть дальше. Объясняешь, что тебе ничего не нужно, просто необходимо быть поближе к людям, потому что так безопаснее. А тебе говорят: "Нет, убирайся отсюда". И все. И у тебя вера в человека падает так же сильно, как в Петербурге несколько лет назад, когда у меня на глазах ОМОН избивал людей, а потом избивал меня… Такая необоснованная жестокость – она прямо рушит веру в людей. Но потом ты знакомишься с другими – как тот парень, что предостерег меня от дальнейшего путешествия, да еще и рубашку подарил, – и все снова встает на свои места, вера в людей возвращается.
Свою лодку под названием "Свобода", весло и мачете Михаил оставил жителям деревни, которая за него вступилась.
Хотя Михаилу не удалось завершить свое путешествие, как планировал – он прошел 2800 из 3200 км, – он продолжает считать, что мир действительно лучше, чем о нем говорят. А путешествия – действенный способ убедить в этом других.
– Когда пропаганда врет, нагнетает истерию, искажает факты, я могу написать у себя в блоге, что это неправда, что в мире много хороших людей. Но вот вопрос: на каком основании мне должны верить? Потому что я так сказал? А если я отправляюсь в путешествие с этим убеждением, ставлю на кон свою жизнь, проезжаю полсвета автостопом за 300 дней, добираюсь до Амазонки, остаюсь жив после встреч с пиратами – и продолжаю говорить, что в мире много хороших людей, это уже другое. Я могу утверждать, что если вы будете уважать других, то добро будет к вам возвращаться, потому что это не единожды спасло мне жизнь. И, наверное, ко мне стоит прислушаться, поскольку за моими словами стоит уже нечто большее – мой собственный опыт. Личный пример, на мой взгляд, лучший способ повлиять на людей.
Так, когда в 2019 году я отправлялся в Среднюю Азию, кто-то писал мне всякие расистские штуки: что там сплошь "чурки", что меня там убьют и т. д. А я отвечал, что нет, все будет хорошо, увидимся месяца через 3–4. И вот я автостопом проезжаю Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан… И как же приятно, когда тот самый человек, что называл таджиков "чурками", пишет и извиняется. Говорит: "Слушай, я был не прав. Они не чурки, я увидел, сколько там реально классных людей. Возможно, что те, кого я встречал, были просто не лучшими представителями своей нации. Такие есть и среди русских. Спасибо, что позволил увидеть все с другого ракурса". И вот такие реакции – самое ценное для меня. Быть может, другие люди посмотрят на мой опыт и вернут или укрепят свою веру в то, что мир лучше, чем о нем говорят, перестанут его бояться и сделают что-то, чтобы мир стал еще лучше.
"Безопасность меня не интересует"
В июле Михаил вернулся в Россию.
– Мне понравилось в Южной Америке, я мог остаться там жить. Я завел там множество настоящих друзей, мне могли помочь с устройством на работу. Но я все-таки путешественник. А главное, я понимаю, что если я хочу изменить мир к лучшему, то в первую очередь нужно менять свою страну, какой бы мрачной она порой ни была. У меня нет и никогда не было цели эмигрировать. Мой дядя живет в Канаде и последние 10 лет предлагает мне переехать туда. Убеждает, что там мне будет комфортно и безопасно. Но меня погоня за безопасностью и комфортом совсем не интересует. Мне интересна насыщенная жизнь. Для меня очень важно не только делать то, что мне нравится, но и вдохновлять людей на их свершения. Чего бы это мне ни стоило.
– Я понимаю: если я буду молчать, то как я могу ждать чего-то от других, более аполитичных и более боязливых людей. Моя позиция, может, и не идеальна, но она соответствует моим ценностям, и я готов за нее отвечать. В марте прошлого года я боялся, что меня посадят, из-за того, что тогда я не смогу реализовать главную мечту своей жизни. А сейчас я все самое важное сделал, осталось написать книгу о путешествии по Амазонке и опубликовать материалы, которые я собрал. Если после этого за мной придут, это будет уже совсем другая история. Я не буду переживать на этот счет. Понимаете, есть материалисты, а есть идеалисты. Я абсолютный идеалист и не вижу смысла жить без какой-то важной идеи. Поэтому если моя идея – сопротивляться, бороться за свободу и справедливость, то ничего не поделать. Меня можно посадить за "дискредитацию", но никто не сможет помешать мне остаться человеком и не потерять самоуважение. Когда я отправлялся в Амазонию, друзья уговаривали меня отказаться от этого плана. Говорили, что не нужно рисковать своей жизнью, что они не хотят меня потерять. Но в том-то и дело, что если я откажусь от своей мечты, то они и так меня потеряют. Если я ее предам, останется лишь тень человека, который будет скучно проживать оставшиеся ему годы. Я так жить не хочу и не буду.
Чтобы накопить денег на следующее путешествие, в середине августа Михаил снова планирует устроиться на работу грузчиком. Люди, которые его там окружают, не разделяют антивоенную позицию Михаила, и говорить с ними ему очень тяжело. Но с марта прошлого года Михаил начал задавать им вопросы о войне. Опыт в разговорах о политике у него большой, ведь еще с 2012 года, с событий на Болотной площади, Михаил понял, что в стране что-то идет не так. А после убийства Бориса Немцова и присоединения Крыма убедился, что все совсем плохо. За эти годы Михаил понял: нет смысла пытаться переубеждать людей, надо задавать им вопросы, приводить факты. И тогда даже грузчики, поначалу поголовно поддерживавшие войну, начинают понимать, что происходит что-то не то. То, что кто-то из них отказался идти по повесткам, Михаил уже считает классным результатом.
– Нужно говорить даже с теми, кто с тобой не согласен. Ведь на чем стоят автократии? На атомизации общества. Их цель – разобщить людей, создать им врага. А если человек находит какого-то внешнего врага, он начинает искать врагов и среди ближних.
За тот год, что Михаил провел в Латинской Америке, Красноярск очень изменился. На улицах стало меньше Z-мобилей, почти нет тех, кто ратует за ядерный удар по Украине. Но и против войны никто не выступает, а многие из друзей, хоть и не изменили своим антивоенным взглядам, часто не решаются произнести само слово "война". Все стали тише, осторожнее. Михаил их в этом не винит, понимает: когда ты ничего не можешь изменить, иначе не выжить. Но это не для всех.
– У меня сейчас есть невероятная история путешествия по Амазонии, и я пишу об этом книгу. Она будет не только про людей, но и про борьбу с расизмом, ксенофобией и т. д. Я пишу книгу, веду блог и телеграм-канал не для того, чтобы прославиться. Успеха у меня и раньше было с достатком, я давно уже самоутвердился и счастлив. Но я вижу, что немало людей вокруг несчастны, и, мне кажется, я понимаю почему. Думаю, что рассказать о том, что я увидел во время путешествий, – это возможность помочь людям поверить в себя, изменить общество к лучшему. Пусть это будет небольшая, точечная, но хоть какая-то помощь. Когда ты счастлив, когда у тебя все складывается так, как ты всегда хотел, то что может принести тебе еще больше счастья? Только счастье других людей. Поэтому последние годы я все силы направляю на то, чтобы помогать другим.
Завершив работу над книгой, Михаил планирует отправиться в новое путешествие – скорее всего, в сторону Новой Гвинеи, на необитаемые острова. А потом колесить по морям и океанам на собственной яхте.
– Многие сразу переходят к яхте, но в итоге все сводится к тому, что они плавают вокруг континентов, где не были, а сойти на берег надолго позволить себе не могут. У меня другой план. Я хочу сначала обойти континенты, познакомиться с ними, набраться опыта, а потом уже заняться изучением морей. Плюс я могу на той же яхте отправиться в Южную Америку к моим друзьям. Не просто пересечь океан, чтобы поставить галочку "Я пересек Атлантику", а плыть на встречу с друзьями. Это приятный бонус, – улыбается Михаил.
